Та зима была,
будто война,
- лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал,
навалясь на январь
грудой.
И кряхтели дома
под его весом.
По щербатому полу
мороз крался.
Кашлял новый учитель
Сергей Саныч.
Застывали чернила
у нас в классе,
и контрольный диктант
отменял завуч.
Я считал,
что не зря
голосит ветер,
не случайно
болит по утрам горло,
потому что остались
на всём свете
лишь зима и война –
из времён года…
И хлестала пурга
по земле крупно,
и дрожала река
в ледяном гуле.
И продышины в окнах
цвели кругло,
будто в каждое кто-то
всадил пулю!
И надела соседка
платок вдовий.
И стонала она
допоздна-поздно…
Та зима была,
будто война,
- долгой.
Вспоминаю –
и даже сейчас
мёрзну.
будто война,
- лютой.
Пробуравлена,
прокалена ветром.
Снег лежал,

грудой.
И кряхтели дома
под его весом.
По щербатому полу
мороз крался.
Кашлял новый учитель
Сергей Саныч.
Застывали чернила
у нас в классе,
и контрольный диктант
отменял завуч.
Я считал,
что не зря
голосит ветер,
не случайно
болит по утрам горло,
потому что остались
на всём свете
лишь зима и война –
из времён года…
И хлестала пурга
по земле крупно,
и дрожала река
в ледяном гуле.
И продышины в окнах
цвели кругло,
будто в каждое кто-то
всадил пулю!
И надела соседка
платок вдовий.
И стонала она
допоздна-поздно…
Та зима была,
будто война,
- долгой.
Вспоминаю –
и даже сейчас
мёрзну.